Рэй Бредбери

Наказание без преступления

– Вы хотите убить свою жену? – спросил темноволосый человек, сидевший за письменным столом.

– Да. То есть нет… Не совсем так. Я хотел бы…

– Фамилия, имя?

– Ее или мои?

– Ваши.

– Джордж Хилл.

– Адрес?

– Одиннадцать, Саут Сент-Джеймс, Гленвью.

Человек бесстрастно записывал.

– Имя вашей жены?

– Кэтрин.

– Возраст?

– Тридцать один.

Вопросы сыпались один за другим. Цвет волос, глаз, кожи, любимые духи, какая она на ощупь, размер одежды…

– У вас есть ее стереофотоснимок? А пленка с записью голоса? А, я вижу, вы принесли. Хорошо. Теперь…

Прошел целый час. Джорджа Хилла уже давно прошиб пот.

– Все, – темноволосый человек встал и строго посмотрел на Джорджа. – Вы не передумали?

– Нет.

– Вы знаете, что это противозаконно?

– Да.

– И что мы не несем никакой ответственности за возможные последствия?

– Ради бога, кончайте скорей! – крикнул Джордж. – Вон уже сколько вы меня держите. Делайте скорее.

Человек еле заметно улыбнулся.

– На изготовление куклы – копии вашей жены потребуется три часа. А вы пока вздремните – это вас немного успокоит. Третья зеркальная комната слева по коридору свободна.

Джордж медленно, как оглушенный, пробрел в зеркальную комнату. Он лег на синюю бархатную кушетку, и давление его тела заставило вращаться зеркала на потолке. Нежный голос запел: "Спи… спи… спи…"

– Кэтрин, я не хотел идти сюда. Это ты, ты заставила меня… Господи, я не хочу тут оставаться. Хочу домой… не хочу убивать тебя… – сонно бормотал Джордж.

Зеркала бесшумно вращались и сверкали.

Он уснул.

Он видел во сне, что ему снова сорок один год, он и Кэти бегают по зеленому склону холма, они прилетели на пикник, и их вертолет стоит неподалеку. Ветер развевает золотые волосы Кэти, она смеется. Они с Кэти целуются и держат друг друга за руки и ничего не едят. Они читают стихи; только и делают, что читают стихи.

Потом другие картины. Полет, быстрая смена красок. Они летят над Грецией, Италией, Швейцарией – той ясной, долгой осенью 1997 года! Летят и летят без остановок!

И вдруг – кошмар, Кэти и Леонард Фелпс, Джордж вскрикнул во сне. Как это случилось? Откуда вдруг взялся Фелпс? Почему он вторгся в их мир? Почему жизнь не может быть простой и доброй? Неужели все это из-за разницы в возрасте? Джорджу под пятьдесят, а Кэти молода, так молода! Почему, почему?..

Эта сцена навсегда осталась в его памяти. Леонард Фелпс и Кэти в парке, за городом. Джордж появился из-за поворота дорожки как раз в тот момент, когда они целовались.

Ярость. Драка. Попытка убить Фелпса.

А потом еще дни, и еще кошмары…

Джордж проснулся в слезах.

– Мистер Хилл, для вас все приготовлено.

Неуклюже он поднялся с кушетки. Увидел себя в высоких и неподвижных теперь зеркалах. Да, выглядит он на все пятьдесят. Это была ужасная ошибка. Люди более привлекательные, чем он, брали себе в жены молодых женщин и потом убеждались, что они неизбежно ускользают из их объятий, растворяются, словно кристаллики сахара в воде. Он злобно разглядывал себя. Чуть-чуть толстоват живот. Чуть-чуть толстоват подбородок. Многовато соли с перцем в волосах и мало в теле…

Темноволосый человек ввел его в другую комнату.

У Джорджа перехватило дыхание.

– Но это же комната Кэти!

– Фирма старается максимально удовлетворять запросы клиентов.

– Ее комната! До мельчайших деталей!

Джордж Хилл подписал чек на десять тысяч долларов. Человек взял чек и ушел.

В комнате было тихо и тепло.

Джордж сел и потрогал пистолет в кармане. Да, куча денег… Но богатые люди могут позволить себе роскошь "очищающего убийства". Насилие без насилия. Смерть без смерти. Ему стало легче. Внезапно он успокоился. Он смотрел на дверь. Наконец-то приближается момент, которого он ждал целых полгода. Сейчас все будет кончено. Через мгновение в комнату войдет прекрасный робот, марионетка, управляемая невидимыми нитями, и…

– Здравствуй, Джордж.

– Кэти!

Он стремительно повернулся.

– Кэти! – вырвалось у него.

Она стояла в дверях за его спиной. На ней было мягкое как пух зеленое платье, на ногах – золотые плетеные сандалии. Волосы светлыми волнами облегали шею, глаза сияли ясной голубизной.

От потрясения он долго не мог выговорить ни слова. Наконец сказал:

– Ты прекрасна.

– Разве я когда-нибудь была иной?

– Дай мне поглядеть на тебя, – сказал он медленно чужим голосом.

Он простер к ней руки, неуверенно, как лунатик. Сердце его глухо колотилось. Он двигался тяжело, будто придавленный огромной толщей воды. Он все ходил, ходил вокруг нее, бережно прикасаясь к ее телу.

– Ты что, не нагляделся на меня за все эти годы?

– И никогда не нагляжусь… – сказал он, и глаза его налились слезами.

– О чем ты хотел говорить со мной?

– Подожди, пожалуйста, немного подожди.

Он сел, внезапно ослабев, на кушетку, прижал дрожащие руки к груди. Зажмурился.

– Это просто непостижимо. Это тоже кошмар. Как они сумели сделать тебя?

– Нам запрещено говорить об этом. Нарушается иллюзия.

– Какое-то колдовство.

– Нет, наука.

Руки у нее были теплые. Ногти – совершенны, как морские раковины. И нигде ни малейшего изъяна, ни единого шва. Он глядел на нее, и ему вспоминались слова, которые они так часто читали вместе в те счастливые дни: "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими… Как лента алая губы твои, и уста твои любезны… Два соска твои как двойники молодой серны, пасущиеся между лилиями… Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе". «Здесь и дальше цитаты из "Песни песней"»

– Джордж!

– Что? – Глаза у него были ледяные.

Ему захотелось поцеловать ее.

"…Мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана".

– Джордж!

Оглушительный шум в ушах. Комната перед глазами пошла ходуном.

– Да, да, сейчас, одну минуту… – Он затряс головой, чтобы вытряхнуть из нее шум.

"О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дочь княжеская! Округление бедер твоих как ожерелье, дело рук искусного художника…"

– Как им это удалось? – вскричал он.

Так быстро! За девять часов, пока он спал. Как это они – расплавили золото, укрепили тончайшие часовые пружинки, алмазы, блестки, конфетти, драгоценные рубины, жидкое серебро, медные проволочки? А ее волосы? Их спряли металлические насекомые? Нет, наверно, золотисто-желтое пламя залили в форму и дали ему затвердеть…

– Если ты будешь говорить об этом, я сейчас же уйду, – сказала она.

– Нет-нет, не уходи!

– Тогда ближе к делу, – холодно сказала она. – Ты хотел говорить со мной о Леонарде.

– Подожди, об этом немного позже.

– Нет, сейчас, – настаивала она.

В нем уже не было гнева. Все как будто смыло волной, когда он увидел ее. Он чувствовал себя гадким мальчишкой.

– Зачем ты пришел ко мне? – спросила она без улыбки.

– Прошу тебя…

– Нет, отвечай. Если насчет Леонарда, то ты же знаешь, что я люблю его.

– Замолчи! – Он зажал уши руками.

Она не унималась:

– Тебе отлично известно, что я сейчас все время с ним. Я теперь бываю с Леонардом там, где бывали мы с тобой. Помнишь лужайку на Монте-Верде? Мы с ним были там на прошлой неделе. Месяц назад мы летали в Афины, взяли с собой ящик шампанского.

Он облизал пересохшие губы.

– Ты не виновата, не виновата! – Он вскочил и схватил ее за руки. – Ты только что появилась на свет, ты – не она. Виновата она, не ты. Ты совсем другая.

– Неправда, – сказала женщина. – Я и есть она. Я могу поступать только так, как она. Во мне нет ни грамма того, чего нет в ней. Практически мы с ней одно и то же.